История МН. Глава 1
Сквозь сон ощущаю дуновение прохладного ветерка. Прикосновение солнечного лучика.
Наверно это Оля открыла окно. Эхом доносится детский смех, видимо с детской площадки. Я чувствую аромат свеже-заваренного кофе. Она всегда начинает утро с него, потом занимается приготовлением завтрака. Чудесное утро. Я дома. В тёплой постели.
Щелчок!
— Давай, просыпаемся!
Послышался резкий голос, извне.
Реальность ворвалась в сон адской головной болью.
— Просыпаемся, просыпаемся!
Снова язвил этот голос.
С трудом разжимаю веки. Солнечные лучи как ножи вонзились в зрачки. Сознание возвращается. Я лежу на асфальте, весь перепачкан в грязи, рядом с помойкой и мусором. Высоко синее небо, в далеке детская площадка.
— Документы!
Не унимался голос.
Туман в голове рассеивается, и до меня доходит:
— Я снова напился! О, ужас!
— Слышь, к тебе обращаются!
Продолжал кусать этот голос.
Поднимаю глаза вижу двух.
Тот что пониже всё время грубил.
По нему было сразу видно, папенькин сыночек.
Второй детина, больше его вдвое, хотел было ему что-то сказать, мол.
— Да, оставь ты его. Пошли уже.
Но тот, что пониже посмотрел на него так, как хозяин смотрит на нашкодившего щенка. И детине ничего не оставалось, как смирится, и отвести взгляд в сторону.
— Оглох что ли?!
Злорадно ухмылялся коротышка.
Я хотел было ответить, но в горле пересохло, словно русло реки. И я не смог выдавить из себя не слова.
Вдобавок мозг не смог сформулировать даже простой адекватный ответ.
— Пошёл к чёрту!
Тогда мне захотелось ему врезать. Я понимал, что силы были не равны. Но меня остановило не это. Я не хотел дать возможность этому коротышке одержать надо мной вверх. Я видел по его глазам, что он злорадно ждёт, чтоб я первый нанёс удар. Проявил агрессию. Был зачинщиком драки. Чтоб потом с легкостью со мной расквитаться.
Чёртов ублюдок, нашел жертву.
— В карманах что?!
И в самом деле, что у меня в карманах?!
Я сую одну руку, вторую, ничего. Во внутреннем, тоже. Я обшарил все карманы, пусто!
Меня опять, или снова, да как не назови, обчистили!
Приплыли, написал я, хотя имел ввиду совсем другое слово.
Так мне и надо. Валяюсь где ни попадя. Будь благодарен, что почки на месте. И проснулся на помойке, а не в камере с пришитым делом.
Но мне всё равно от этого не становилось легче.
Пока я размышлял, и шарил по карманам, они поняли, что мои поиски бесполезны. И словно не ожидая такого результата, как-то неуклюже застопорились в негодовании. Будто тянули время, словно не зная, что в таких случаях делать.
Сложилось впечатление, что они вышли на охоту впервые. Только учатся ребята, молодцы. Ну как говорится, первый блин всегда комом.
— Пора сваливать! Смекнул я.
Я выдерживаю их презрительные взгляды. И просто начинаю уходить в другую сторону. От них подальше. Как в вестерне. Они молча провожают меня хищными мордами. Но не идут за мной. Не пытаются преследовать. Не стреляют мне в спину.
Хотя мне уже было плевать на них. Меня тревожило совсем другое.
Я снова напился, как так? Спрашиваю я себя. Хотя, что тут удивительного, я никогда не умел пить. Но сейчас мне не до самоанализа. Нужно доставить до дома изнуренное тело любой ценой. Инстинкт выживания толкает меня на поиски метро. Как человека в пустыне в поисках воды.
Словно контуженный, я даже не могу определить своё местоположение. Я конечно понимаю что нахожусь в центре Питера, но где именно? И где ближайшее метро для меня оставалось загадкой.
Я что-то выдохнул в лицо прохожему. По видимому это был вчерашний ром. Отшатнувшись с отвращением, он растворился в толпе. Наверно он подумал, что я просил мелочь на бухло, а не указать дорогу к метро.
Пробираясь по улицам, я наконец-то наткнулся на табличку метрополитена. Она была словно земля для сбившегося с курса мореплавателя.
Я снимаю грязную куртку, сворачиваю её и несу в руках, будто упарился, или оделся не по погоде. Вливаюсь в солянку людей, стекаю к турникету. Искоса поглядывая на сотрудников метрополитена. Выжидаю момент. Прыжок. Сбегаю по эскалатору. И осторожно двери закрываются, звучит для меня словно гонг после боя.
Я спасён!
Глава 2
Я спасён! Я спасён. Чуть не плачу. Да, поплачь, поплачь. Излей душу. Пожалей себя. Мы ведь всегда любим больше всего пожалеть себя.
Мне противно видеть тебя в отражении. Ты жалок. Обросший, опухший, с красными стеклянными глазами.
Грязный и вонючий.
Сколько раз ты обещал, бросить пить?!
Сколько раз ты клялся, что завязал со всякой дрянью?!
Даже моё отражение в стекле вагона ненавидит меня. Я снова не ночевал дома. Я снова обидел свою любимую. Как я мог? Её нежные любящие глаза. Как я теперь посмею в них посмотреть? Сколько раз они просили меня не пить!
Сколько раз они искали меня по ночному Питеру!
Я не заслуживаю её сломанного ногтя.
Мне очень стыдно ехать домой, но инстинкт выживания сильнее меня. Гордость выветрилась с последними порами текилы. Сейчас я готов на всё, быть тряпкой, только бы оказаться дома в теплой постели.
Как сильно раскалывается голова, и ноет всё тело.
Я опять потерял ключи. Буду сторожить у подъезда. Кто нибудь да откроет дверь, и я прошмыгну как бездомный дворовой кот в теплый родной подъезд. Рухну на бетонный пол, спрячусь за батареей, и буду ждать Олю с работы, как верный преданный пёс, ждёт свою хозяйку. Сегодня среда, или четверг? Оля сейчас на работе. Где должен был быть и я. Какой же я все таки безответственный. Да сейчас не об этом. Как там Оля? Как она? Наверно плакала всю ночь. Наверно снова уснула в одежде, и с телефоном в руках, с мыслью вдруг он позвонит?! Вдруг с ним что-то случилось, и ему срочно нужна моя помощь?!
Ненавижу себя!
Я наверно вчера снова оскорблял её по телефону. Называл её шлюхой и тварью. Унижал. Кричал, что она без меня никто. Боже, как стыдно. Почему я так говорил? Неужели я такой на самом деле? Неужели я само зло?
Я всегда хотел творить в мире добро, а пока, получается, делаю только хуже.
Пролетают станции. Заходят и выходят люди. Смеются, о чём-то разговаривают. И кажется, у них совсем нет проблем. Они такие беззаботные. Мама с дочурками. Бабушка с внуком. Влюбленная пара. А кто-то стоит такой деловой, что кажется вот у него точно всё в жизни в порядке. Вот у него точно ясные планы на жизнь.
А я, ходячее разочарование. Бродячая собака. Попусту топчущий землю.
А ведь когда-то и у меня была цель в жизни, была мечта.
Я мечтал написать великий роман о Мише МН. Рассказать его историю всему миру. Я думал так сделаю что-то доброе в своей жизни. Я искренне верил что его история сделает мир чуточку светлее. Послужит мечом в борьбе света и тьмы. Я думал что я на правильном пути. Что сама жизнь помогает и направляет меня. Но вскоре столкнувшись с чередой неудач, и не понимая. Я стал сомневаться в правильности своего решения. Меня всё чаще терзали страхи и сомнения, которые топил я в вине. Что если я шёл по ложному следу? Следовал ложной мечте? Да какая теперь уже разница. Теперь это уже не имеет никакого значения.
Я столько грезил своей мечтой что совсем забыл о себе. Забыл о тех людях кому я был небезразличен. Забыл кто я такой в конце концов. Я потерял свою жизнь. Только теперь я понял спустя столько лет что нужно было просто жить, и радоваться прекрасной жизнью со своей возлюбленной Олей. Как мне её не хватает.
Ведь она полюбила меня, того просто парня.
Но в алкогольном дурмане, гадостей и пороков, я не замечал эту простую истину которая всегда была на виду. Я не знал что настоящая жизнь и счастье были рядом со мной уже тогда.
Но сегодня я всё изменю.
Я сегодня начну всё сначала.
Как я хочу поскорее посмотреть ей в глаза и попросить у неё прощения.
И это будет в последний раз.
Ведь мы больше не будем ругаться.
Я больше никогда ей не сделаю больно.
Довольно с меня этой истории которая якобы спасёт мир.
Надо жить здесь и сейчас реальной жизнью.
Скорее домой.
Прощай МН.
Любимая я уже в пути.
Мы начнём всё сначала.
С этими счастливыми мыслями я мчался по тёмным туннелям бурлящего жизнью города.
Но вдруг на мгновение мне стало грустно.
Я вспомнил о Мише МН.
Я вспомнил его историю которую обещал поведать всему миру.
Миша верил в людей.
Его история берет начало много лет назад. Одна женщина сильно влюбилась в одного мужчину. Это был чудесный роман. Но когда женщина забеременела, мужчина с лёгкостью бросил её. Тогда женщина стала пить. Она пила так усердно стараясь заглушить эту боль. Что вскоре спилась бы окончательно если бы не её мать. Которая всячески поддерживала её. Умоляла её бросить пить. Ради маленького сына. Но женщина словно жила в своём мире.
Шли годы. Миша рос. А мать его спивалась. Вскоре им пришлось отдать за долги квартиру в Санкт-Петербурге и переехать на окраину провинциального города в старый дом с покосившемся забором. Это был глоток свежего воздуха для всех них. Это начало новой жизни с чистого листа, со слезами радости на глазах говорила бабушка Миши, но вскоре скончалась. Тогда мать Миши снова опустила руки и снова ушла в себя, и уже никогда не возвращалась.
Мальчик Миша остался сам по себе. В свои двенадцать он был достаточно самостоятельным. Мог сам напилить досок чтобы растопить печь. Натаскать из проруба воды. И это всё благодаря его покойной бабушки. О которой он тосковал. Его мать практически не выходила из запоя. Какая прекрасная у нас была жизнь с твоим отцом, до твоего рождения, говорила она Мише. А когда была трезвая, лежала лицом к стене, и могла лежать так часами не проронив ни слова. Миша жалел её. Хотел ей как-то помочь. Но чтобы он не делал она всегда была недовольна. Поэтому Миша чувствовал какую-то вину внутри себя. Будто он что-то неправильно сделал.
В новой школе Мишу сразу же невзлюбили. Никто не хотел дружить с мальчиком из старого дома с покосившемся забором. Миша мечтал о друге. Однажды гуляя по берегу речки Миша услышал тихий звук, будто где-то скулил щенок. И действительно подойдя ближе к воде, в небольшой яме жалобно скулил серый щенок, который запутался шеей о торчащую из земли проволоку. Миша помог ему выпутаться. Ещё бы немного и щенок скорее всего бы умер от истощения или холода.
Теперь в жизни Миши появилось что-то тёплое. Теперь у Миши появился друг, по кличке Ник. Который каждый раз встречал его из школы радостными щенячьими визгами. Эта была пора счастливого детства. Не смотря на все невзгоды бедной жизни. Они любили купаться на речке. Ходить в лес по грибы, ягоды. А все местные собаки яростно рвали свои цепи, когда по дороге весело и беззаботно шли Миша и Ник.
Глава 3
Собака должна сидеть на цепи. Хором кричали недовольные соседи. Миша вежливо соглашался с ними, но в глубине души не желал такой участи своему другу — всю жизнь просидеть в ошейнике. Да и сам Ник, не в какую не хотел даже примерять ошейник. Возможно боялся снова оказаться в ловушке как тогда у реки.
Только находясь далеко от этого забытого города Миша и Ник чувствовали себя в безопасности. Они лежали под деревом на берегу реки и встречали алые закаты. Слушали пение птиц, и стрекотание кузнечиков. Мечтательно смотрели в небо, любуясь перистыми облаками.
Миша читал Нику свои стихи.
Это были добрые стихи ребёнка о природе, о мире.
Облака неподвижны,
Под солнечным светом.
Земля покрыта травой,
Цветами разного цвета.
Птицы поют на ветках,
А я лежу и смотрю,
Любуюсь всем этим.
— Нравиться?
Спрашивал Миша у Ника.
Ник, звонко лаял в ответ, игриво виляя хвостом.
— Мой озорник! Улыбался Миша, гладя Ника по голове.
Они могли лежать так часами.
Но лето всегда быстро проходит, как и всё хорошее.
— Скоро в школу!
Печально продолжал Миша.
Ник посмотрел на Мишу грустными собачьими глазами.
Он понимал что лето их позади и Мише снова придется ходить в эту школу где его задирают те мальчишки.
То обувь его спрячут, то мусор засунут в портфель.
И все будут смеяться над ним, даже девчонки.
Но Миша старался не думать об этом. Он вспомнил свою учительницу.
Вспомнил как тепло она к нему относилась. То ручку невзначай даст. То тетрадь новую сунет. Она была осведомлена в каких условиях живёт Миша. И всячески старалась ему помочь.
Ей было жаль мальчика. От чего Миша каждый раз чувствовал себя неловко. Эта была юная красивая девушка лет двадцати пяти.
И многих удивляло, почему такая интересная девушка уехала из большого города Санкт-Петербурга, и переехала в этот всеми забытый провинциальный город.
Может быть она от чего-то бежит думал Миша. Может быть у неё что-то случилось.
Порой он замечал её тяжёлый вдумчивый взгляд, всматривающийся в пустоту, потом она снова возвращалась к ученикам.
В этом году Миша перешёл в шестой класс.
Всё лето Мише удавалось избегать задиристых ребят. От чего ребята сильно по нему соскучились.
— Ну что Трусов где прятался? — властно заявил Дэн, рыжий парень высокого роста. Он был лидером среди одноклассников, так как всегда придумывал самые безумные штуки для веселья.
— Чего молчишь?! Суков ?! Злорадно продолжал Дэн, наблюдая за реакцией одноклассников. Весь класс катился от смеха.
Вдруг в класс вошла учительница и прервала их веселье.
— Громов! Хватит уже задирать Усова! — спокойной мягкостью сказала учительница.
— Мария Владимировна, ну я же не виноват что у него фамилия такая: Суков!
Весь класс снова покатился от смеха!
— Денис, его фамилия Усов! — Выдохнув, сдержано отвечала Мария Владимировна.
Миша снова увидел её взгляд. У неё явно что-то случилось, снова подумал он.
— А-а! Понял, Трусов! — Продолжал ехидничать Дэн.
— Всё достаточно! Открыли учебники! — Решительной строгостью скомандовала учительница.
Ученики прекратили смеяться, и в классе воцарилась учебная тишина.
За окном кружили жёлтые листья, и быстро бежали серые тучи.
Капли дождя дробью били по стеклу.
Интересно что там делает Ник? Думал Миша.
Интересно нашёл ли он себе что покушать?
Нужно будет сходить последний раз в лес в этом году, за ягодами, пока не наступили заморозки, рассуждал Миша.
Так они и сделали.
В первый же выходной день сентября, раним утром, когда над рекой висел ещё густой туман, а где-то глухо кричала кукушка, они отправились в лес.
Природа была благосклонна к ним.
Миша и Ник набрали большое ведро брусники и даже нашли немного грибов.
— Придём домой сделаем вкуснейшее варенье! Радостно сказал Миша Нику.
Ник весело залаял в ответ.
Они шли бодрой игривой походкой вдоль лесной дороги, изредка останавливаясь сорвать ягод.
Вдалеке за жёлто-зелёным полем уже виднелись первые дома.
Как вдруг прямо из кустов на их пути появились одноклассники Миши, видать давно их заприметили, и притаились в ожидании.
Они наверное ходили в лес ломать деревья и ворошить гнёзда.
— Гляньте какие люди, Усов, собственной персоны. Посмотрите сколько ягод он собрал, своим друзьям!
Злорадно заявил Дэн, жадно потирая руки.
— Дай попробовать! Дэн, нахально забрал ведро с брусникой у Миши.
— Фу, какая кислая!
Морщась продолжал Дэн.
Миша, стоял как вкопанный не проронив ни слова.
Остальные ребята с нескрываемой радостью наблюдали за происходящим.
Вдруг ведро с резким визгом металла упало на землю рассыпав при этом все ягоды по мокрой траве.
— Ой, упало! лицемерно сказал Дэн.
— Как жаль! Ну ты же не будешь обижаться на своих друзей? Лживо улыбаясь сказал Дэн, смотря Миши прямо в глаза.
Миша, не смотрел на Дэна. В эту минуту его одолевало двоякое чувство, злобы и одновременно грусти. Он хотел ринуться в бой. Или бежать далеко от человеческой злобы и несправедливости.
Ещё мгновение и он бы принял решение.
Как вдруг из кустов выскочил Ник и набросился на Дэна.
Ник часто убегал от Миши гоняя птиц и полевых мышей.
Так случилось и сейчас когда ребята неожиданно появились на пути.
Ребята сильно испугались озлобленного пса, отчего резво бежали по дороге в город.
Даже не могли догнать Дэна. Который бежал далеко впереди всех.
Миша, и Ник чувствовали себя победителями.
Первый раз в жизни они дали отпор этим гнустным мальчишкам.
Особенно Дэну.
Миша, даже показалось что теперь их ждут перемены к лучшему.
Но всё оказалось наоборот.
Вернувшись домой родители Дэна уже злобно ругали мать Мишы.
Мол выростила плохого ребёнка.
И что этого бешеного пса дворнягу пора усыпить.
Мать Миши конечно была пьяна.
И полностью соглашалась с родителями Дэна.
Жизнь Ника снова висела на волоске от гибели.
Жизнь, его единственного друга.
Тогда Миша в отчаянии упал в ноги родителям Дэна.
Он слёзно просил не усыплять Ника. Миша поклялся что посадит Ника на цепь, до конца его дней.
И что Ник больше не будет вольно гулять по улице.
Родители Дэна неохотно приняли просьбу Миши.
Но всё же согласились.
Глава 4
На дворе была поздняя осень.
Серые дни были дождливы, и грустны.
Ник практически не вылезал из будки, и отказывался от еды.
Наверное он чувствовал что его снова предали.
Тот кому он доверился накинул ему петлю.
Как Миша не старался он не мог взбодрить своего друга.
— Ник, я не мог по другому, понимаешь?
Они бы тогда тебя усыпили!
С грустью говорил Миша, гладя Ника по голове.
Ник, понимал Мишу. Но всё равно грустил.
Миша чувствовал себя предателем.
Он винил себя за то что мечтал чтобы Ник, покусал этих плохих мальчишек.
Винил себя за то что сам не смог заступиться за себя.
Винил себя за свою трусость что ни мог дать свободу Нику.
Одним холодным вечером, в предверии морозной ночи, Миша взял старую шубу чтобы укрыть ею Ника. Чтобы Нику было теплее.
Так Миша случайно уснул в обнимку с Ником.
На следующий день Миша сильно простыл.
И пролежал дома несколько дней с высокой температурой.
И пропустил несколько дней школы.
Учительница Мария Владимировна, приехала узнать почему Миша не ходит в школу.
Увидев Мишу в лихорадке учительница вызвала скорую помощь.
Мишу в бессознательном состоянии увезли в больницу.
Мать Миши была пьяна.
Когда скорая уезжала Ник злобно рычал и рвался с цепи.
Миша очнулся в палате больницы.
Миша быстро шёл на поправку так как сильно переживал за Ника, и хотел поскорее вернуться к нему.
Но когда Мишу выписали его отправили не домой а в детский дом.
Миша, сильно расстроился но делать было нечего.
Тем более горячий суп и чистая кровать немного претуманили сознание Миши.
Его умыли, накормили, одели в чистую одежду, и отправили в школу.
Миша очень тосковал по Нику и хотел при первой же возможности его навестить.
Но придя в школу Дэн, злорадно усмехаясь рассказал Мише что его пёс Ник, сдох на цепи от голода.
Что он скулил как резаный пытаясь сорвать цепь. Как метался из стороны в сторону кусая цепь, пытаясь добраться до ошейника. И сожрал весь снег до куда дотягивалась цепь. Но никто ему не помог. Никто не снял ему ошейник.
Миша бежал и надеялся что Дэн, как всегда злостно шутит.
Но в глубине души чувствовал что это может быть правдой.
— Как я мог оставить его одного?
— Как я мог?
Захлёбываясь от воздуха рассуждал Миша.
— Господи, я всё сделаю, пусть он будет жив!
Сказал про себя Миша, и побежал пуще прежнего.
На двери калитки висел замок.
Но Миша знал что он не работал, и был просто накинут.
— Значит матери нет, подумал Миша.
Зажав пальцы крестиком, и моля бога Миша, отворил калитку.
Во дворе было тихо.
У будки Ника никого не было.
Миша было выдохнул в надежде что Ник где-то бегает.
Но подойдя ближе, он увидел его замёрзшее тело.
Глава 5
Миша зашёл в дом.
Его одолевало двоякое чувство.
Всё было приятно, и знакомо.
Но в то же время всё было ненавистно.
Он больше не любил не дом, не поле, не речку.
Он был пуст и раздавлен.
Он увидел свою тетрадь с добрыми рисунками и стихами которую однажды случайно увидела Мария Владимировна, после чего стала к нему присматриваться как к ребенку подающему надежды.
Но теперь Миша, не хотел её больше видеть.
Ведь если бы она тогда не приехала, Ник был бы жив.
— Ник, Ник! Сдерживая слёзы сказал Миша подойдя к окну и всматриваясь в будку в надежде что Ник просто уснул.
Миша лег на кровать.
Ему снился сон где он с Ником бежит по зелёному полю.
За окном заскрипели тормоза машины социальной службы.
В дом вошли два сотрудника социальной службы и Мария Владимировна.
Миша, не слушал их и ничего им не отвечал.
Мишу посадили в машину.
Машина тронулась.
Миша, обернулся в последний раз в надежде увидеть Ника.
Он вспомнил как Ник встречал его со школы.
Но сейчас Ника не было.
А была написана первая надпись «МН» на будке Ника.
Мы будем вместе всегда Миша и Ник.
Глава 6
Миша, замкнулся в себе.
Он уже не был тем добрым мальчишкой подающим светлые надежды.
Теперь он с опаской смотрел на весь мир, глазами юноши наполненными безразличием.
Он больше не верил в людей, он больше не верил что в жизни ещё осталось место чему-то хорошему.
Так пролетели годы.
Изрядно повзрослев в свои восемнадцать он покинул детский дом, и отправился в Санкт-Петербург.
Он попытался было жить как и все, снял жильё, устроился на работу.
Но мысли о прошлом одолевали его.
Чувство вины в смерти Ника, не давало ему покоя.
Миша, грустил о доме, грустил по Нику, по бабушке и маме.
За все эти годы мать не разу не навестила его.
Её нашли мирно лежащей в кровати. А в руках она сжимала его тетрадь с рисунками и стихами.
Миша задавал вопрос Богу.
Но Бог молчал.
Однажды блуждая по сонным улицам ночного города, Миша, случайно написал на стене тихого дворика четверостишие.
От чего испытал какое-то душевное успокоение. Будто какая-то глубинная часть его внутренней тревоги смогла вырваться наружу, и материализоваться во что-то нужное.
Он на мгновение даже будто почувствовал что это кому-то важно.
Что какая-нибудь потерянная как и его душа поймет что она не одна во вселенной.